После Приказа 66 галактика изменилась необратимо. Из примерно десяти тысяч джедаев, некогда составлявших Орден, к началу Империи выжили не больше сотни. Те, кому удалось спастись, стали беглецами. К моменту, когда Люк Скайуокер впервые взял в руки световой меч, галактика уже почти забыла, что такое джедай вживую.
Казалось, остались лишь двое — Бен Кеноби и Йода. А таких, как Асока или Эзра, даже Империя в этот момент не считала частью проблемы. Палпатин систематически выжигал всё, что могло напомнить о прошлом. Даже Церковь Уиллов, хоть и не имела в своих рядах чувствительных к Силе, оказалась уничтожена. Их вина — сходство в вере.
И всё же один вопрос долго оставался повисшим в воздухе. Почему Империя, дышавшая жаждой полного контроля, не пыталась добраться до самого опасного джедая из всех — Йоды? Почему Дарт Вейдер, чья жизнь превратилась в нескончаемую охоту, никогда не отправился за Грандмастером?
===========
Вейдер смотрел в другую сторону
В первые годы Империи Вейдеру было не до Йоды. Его внимание было сосредоточено на одном человеке — Оби-Ване Кеноби. Не прежнем учителе, а живом напоминании о боли, предательстве и утрате, которые он пережил как Энакин. Всё остальное — остатки Ордена, скрывающиеся джедаи, даже та же Асока — было фоном. Он хотел найти его. Уничтожить его. Замкнуть личный круг мести.
Охота Вейдера не была стратегией — это было одержимостью, он преследовал призрак прошлого. Йода же в этот список не вписывался. У них не было прямой связи. Не было обоюдной раны.
И всё же — это ли единственная причина?
Палпатин не считал Йоду угрозой
В отличие от Вейдера, Палпатин смотрел на ситуацию шире. Он знал, что Орден джедаев уничтожен. Галактика — его. Остатки прошлого уже не имели значения. Более того, он хотел, чтобы выжившие остались в живых — чтобы наблюдали. Чтобы видели, как всё, чему они служили, рассыпается в пыль. Чтобы жили в тени, как когда-то жили ситхи. Параллель была злорадной — и намеренной.
Палпатин прекрасно знал, что Йода уцелел. После их дуэли в зале Сената солдаты из Корусантской гвардии прочёсывали развалины, искали тело. Его не нашли. И Палпатин велел удвоить усилия — до тех пор, пока не почувствовал тревожный импульс в Силе. Это был сигнал: Вейдер в опасности. И он переключил внимание.
С этого момента Йода стал для него «живым, но мертвым». Символом собственного поражения — и напоминанием о победе Империи. Знать, что он где-то прячется, было почти приятным — как трофей, оставленный в тени на полке.
Рисковать Вейдером — глупо
Есть и более прагматичная причина. Палпатин считал Вейдера своим лучшим активом. Не как человека — как инструмент, конечно же. И он понимал: Йода по-прежнему опасен. Сила, возраст, техника — всё это делало Грандмастера противником, с которым нельзя было шутить. Отправить Вейдера на поединок с Йодой — это не миссия. Это монета в воздухе.
А если монета упадёт не той стороной? Потеря Вейдера поставила бы под удар весь проект по сохранению ситхов, а значит — весь замысел Палпатина. Рисковать ради джедая, который сам выбрал изгнание? Не стоило свеч.
Йода спрятался умно
И наконец — Йода не сидел сложа руки. Его укрытие не было случайностью. Он выбрал Дагобу. Планету, которую после окончания Войн клонов никто не торопился колонизировать. Болотистая, сырой климат, мало пригодная для жизни. Но самое важное — присутствие Тёмной стороны в местной пещере. Этот локальный вихрь энергии скрывал ауру Йоды, как радиопомехи скрывают сигнал.
Он затерялся, ведь понимал, что в открытом столкновении с Империей проиграет. Но если сохранит себя — когда-нибудь вернётся надежда. Ведь именно это Палпатин хотел пресечь.
Империя всё же пыталась — немного
Официально Йода считался разыскиваемым. Империя назначила награду — солидную даже. Но именно из-за этого поступали десятки ложных заявок. Ловцы голов отправляли фиктивные координаты, подделывали данные. Палпатину надоело и правила изменили: теперь Йоду требовалось доставить живым, а за ложные доносы — смертная казнь. Сразу стало тише.
Даже сам Вейдер когда-то позволил себе проявить интерес. Отправил группу на поиски — просто чтобы утолить любопытство. Когда они вернулись с пустыми руками, Палпатин лишь усмехнулся. А позже, в одном из разговоров, он откровенно высмеял идею, что кто-то из оставшихся джедаев может быть угрозой.
«Я победил Мейса Винду,» — сказал он. — «Йода не смог меня остановить. Кто тогда сможет?» И добавил: у него уже есть план на случай, если кто-то из них всё же решит вернуться. Какой план? Он не сказал. И это беспокоило Вейдера куда больше, чем сам Йода.
Что было бы, если?
Мог ли Вейдер победить Йоду, если бы всё же нашёл его? Возможно. Но это было бы тяжёлое сражение. У обоих были свои сильные стороны, свои слабости. Вейдер не был тем юным Энакином, который когда-то искал одобрения. Но и Йода уже не был полководцем.
Палпатин, скорее всего, видел в их гипотетической дуэли ничью — слишком дорогую и слишком рискованную. И потому оставил всё как есть. Прошлое — это груз. А Империи нужно было идти вперёд.
И может быть, он ошибался. А может, именно поэтому Империя продержалась так долго.